«Возникало желание бросить судейство»: интервью Сергея Карасева
Работа судей — одна из самых обсуждаемых тем в футболе. Однако далеко не каждому арбитру удается стать по-настоящему медийной личностью. Сергей Карасев — тот, кто смог добиться такого статуса. В интервью РИА Новости лучший рефери нынешнего поколения в российском футболе рассказал о том, почему однажды едва не бросил свое дело, кем бы стал, если бы не получилось пробиться в элиту российских судей, какие проблемы сопровождают арбитров в стране и чем он может заняться по окончании карьеры.
— Решение податься в футбольные арбитры вышло спонтанным. Я занимался футболом, заканчивал детско-юношескую спортивную школу, и один из моих матчей судил арбитр, с которым еще давно был знаком мой отец. Он спросил у него о профессии арбитра и о том, как попасть в судейскую коллегию. Решили попробовать заняться этим. Поначалу я совмещал работу рефери с игрой в футбол. Мне говорили, что у меня получается и что нужно продолжать. Когда подходил момент выпуска из футбольной академии, стало ясно, что успешной профессиональной карьеры игрока мне не построить. Выбрал судейство.
— Вам самому нравилось?
— Никакого негатива не испытывал. Меня ничто не напрягало.
— Не ловили себя на мысли, что реальность оказалась далекой от ожиданий? Не было желания бросить это дело?
— Каждый человек сталкивается с этим вне зависимости от сферы деятельности. Конечно, я испытывал некоторый стресс. Я был молодым арбитром. Весь мой путь от низшей лиги до высшей занял 13 лет. Да, иногда возникало желание бросить судейство, когда я долго не мог пробиться в первый дивизион. Но это были кратковременные затмения. Мне помогло общение с семьей. В итоге я пробился в первую лигу, судил хорошо и через несколько лет стал претендентом на работу в премьер-лиге.
— Если бы не карьера футбольного рефери, то кем бы стал Сергей Карасев?
— Наверное, работал бы в банке. Все-таки до того, как углубиться в футбольное судейство, я занимался именно этим.Футбол. РПЛ. Матч «Динамо» — «Зенит»
— Болельщикам и журналистам со стороны, безусловно, легче расценивать игровые эпизоды и критиковать судей за их ошибки. Расскажите о своей работе от первого лица. Насколько это сложно и волнительно?
— Везде давление: телевидение, пресса. Через это надо пройти. Стресс — неотъемлемая часть нашей работы. Я бы даже сказал, что мне этот стресс необходим. Это делает человека сильнее, помогает совершенствоваться. Конструктивную критику я люблю. Благодаря этому становлюсь сильнее как рефери. Мне 42 года, не хочу останавливаться на достигнутом. Стремлюсь стать лучше.
— Сильно переживаете, когда понимаете, что допустили ошибку?
— Любой судья переживает, если допускает ошибку. Благо в нынешние времена с внедрением системы видеоассистента рефери (VAR) риски снизились. Цена ошибки и вероятность возникновения скандала идут к нулю, потому что есть люди, которые всегда протянут руку помощи и постараются не позволить случиться грубому просчету. Раньше с этим было труднее. Особенно когда уже после матча мы встречались с инспекторами и при разборе игры понимали, что серьезно ошиблись. Но с возрастом набираешься опыта и понимаешь, по какой причине ошибка была допущена. Благодаря этому в будущем ведешь себя иначе, делаешь выводы, чтобы не допустить той же осечки.
— Так или иначе, за VAR отвечает человек. Бывали ли у вас случаи, когда вы по подсказке видеоассистента меняли изначально верное решение на неверное? Как потом решаете этот вопрос с коллегами?
— Редко, но такое случается. У меня такое было сравнительно недавно — год или два назад. Видеоассистент позвал посмотреть повтор эпизода. И на эмоциях, когда несколько раз пересмотрел момент в замедленном повторе, начал сомневаться в своем вердикте и подумал: «Наверное, я был неправ». Уже после матча со свежей головой, конечно, вновь проанализировал эпизод и осознал, что изначально рассудил правильно.
— Помните дерби ЦСКА — «Спартак» в апреле 2013 года, когда назначили два пенальти в ворота красно-белых? Тогда в ваш адрес скопилось слишком много негатива: как со стороны футболистов, тренеров и руководства «Спартака», так и от болельщиков клуба. Как вы абстрагировались от этого?
— В то время я был моложе, читал много мнений со стороны. Для меня была важна поддержка со стороны руководства, я хотел понять, прав был в той ситуации или нет. Тогда пришли к мнению, что большинство эпизодов, в том числе ключевых, я рассудил верно. Да, были некоторые помарки, но небольшие. А по поводу высказываний: так и должно быть в рамках больших матчей. Подобная обстановка и давление — обычное явление. Пройти дерби так, чтобы после него было абсолютно тихо, практически невозможно.
— Возникало ли когда-нибудь желание отказаться от матча, за которым в теории мог последовать скандал?
— Нет, такого ни разу не было. Ни один арбитр не отказывается от своей работы. Это дело руководства — выбирать рефери на матч. Оно заинтересовано в том, чтобы разговоров о судействе до и после игр было минимум.
— Спустя годы вы стали лучшим арбитром в России и имеете имя в Европе. Чувствуете ли гордость за себя? Что вы сделали и делаете сейчас для совершенствования?
— Это результат долгой работы, которая началась в начале 2010-х годов. Мое становление на международном уровне началось в бригаде с опытными судьями Артемом Аверьяновым и Тихоном Калугиным и продолжается по сей день с Игорем Демешко и Максимом Гаврилиным. Мы работали на разных европейских турнирах, обрели уверенность в том, что можем добиться больших высот. Позитивный опыт работы в Европе помогает и в России. Я рад, что теперь граждане нашей страны говорят: «Ура, у нас есть хорошие судьи». Счастлив тому, что нашей бригаде доверяют. Мечтаю, чтобы это глобально изменило отношение ко всем российским судьям. У нас есть большое количество хороших арбитров, которые со временем, надеюсь, также выйдут на высокий международный уровень.
— К какой цели вы сейчас стремитесь?
— Буквально полгода назад я хотел отсудить какой-нибудь крупный финал. И нам доверили работу в матче Суперкубка УЕФА («Челси» — «Вильярреал» 1:1, 6:5 по пенальти — прим.). Теперь наша цель — чемпионат мира в Катаре. Сейчас идет отбор судей на турнир, и я мечтаю на него попасть. Если же говорить о ближайших задачах, то это матчи плей-офф Лиги чемпионов и Лиги Европы. Хочется отсудить как можно больше игр.
— Финал Лиги чемпионов в Санкт-Петербурге хотите отсудить?
— Все арбитры стремятся к назначению на финал Лиги чемпионов и мечтают об этом. При условии хорошей, успешной работы и при удачном стечении обстоятельств все возможно. Но пока думаю больше о чемпионате мира.
«Мне лучше, чтобы кто-то лишний раз дал по башке, чтобы не заигрывался»
— Судейство в российском футболе — несколько закрытая для общественности тема. Кроме сухой статистики мы толком ничего не знаем о жизни арбитров. Как проходит их отбор из низших лиг в высшие? На конкретные матчи и турниры?
— Опытные судьи, завершившие карьеру, становятся экспертами, входят в состав руководящей комиссии. Они ведут отбор, следят за судьями со всей страны. Имеется ряд критериев. Во-первых, это сдача нормативов. Физическая подготовка арбитра — основа основ. Этот момент нередко становится камнем преткновения для начинающих рефери, которые могут быть талантливыми, но физически неподготовленными. Не сдал норматив — не допускаешься до судейства.
— А во-вторых?
— Нужно отлично знать правила самой игры. Все игры просматриваются инспектором и видеоинспектором, ставятся оценки. И так от матча к матчу, от низшей лиги до высшей. Чтобы выйти на международный уровень, необходимо провести успешно минимум два сезона в премьер-лиге. Российский футбольный союз каждый год проводит отбор, составляет рецензии и списки, а затем передает их в Международную федерацию футбола. В случае одобрения от ФИФА судьи попадают в одну из четырех международных категорий, где помимо уже пройденных нормативов необходимо еще успешно сдать тестирование по английскому языку. Это тоже обязательный момент. Если арбитр не проходит собеседование или письменный тест, то и назначения на матч ему не видать. Лишь после этого рефери в случае успешной работы постепенно повышаются в категории и только при достижении топ-категории есть шанс попасть на крупные турниры вроде чемпионата мира или Европы.Футбол. РПЛ. Матч «Зенит» — «Динамо»
— Бытует мнение, что арбитры живут сами по себе. Общаетесь ли вы с кем-то из своих коллег вне футбола?
— Мы люди семейные. В нынешние времена при большой загруженности свободного времени мало, и его мы посвящаем своим родным. Встретиться с коллегами где-то вне футбола очень сложно. В основном это удается тем, кто живет недалеко друг от друга. Ехать в другой конец Москвы или вообще в другой город сейчас крайне проблематично. Но если не брать во внимание личные встречи, то мы, безусловно, поддерживаем связь удаленно. У нас есть свои группы в мессенджерах, обсуждаем все подряд.
— Критиковать своих коллег публично не принято. Вы этого принципа тоже придерживаетесь. Но в личном общении указываете коллегам на их ошибки? Указывали ли на них вам?
— Мне всегда интересно мнение коллег по определенным эпизодам. С удовольствием связываюсь с другими арбитрами и спрашиваю у них, как они бы рассудили тот или иной момент. У нас складывается диалог, в котором один рефери утверждает, что по какому-то критерию расценил бы эпизод так, другой — иначе. Я считаю это обязательным моментом в нашей работе. Мы не должны гладить себя по голове и говорить: «Я судья, я всегда прав». Мне лучше, чтобы кто-то лишний раз дал по башке, чтобы при всех своих достижениях не заигрывался. Когда все идет хорошо, то это тоже не всегда правильно. Отличное мнение со стороны нужно слушать. Иначе произойдет застой в развитии.
— За последние годы в руководстве департамента судейства РФС произошло немало изменений. Вас не смущают такие частые кадровые перестановки? Под чьим началом работалось проще или сложнее?
— Все руководители хороши по-своему. Мы, как солдаты, должны выполнять их требования. Частые изменения в руководстве? Считаю, что в нашем деле должна быть стабильность. Потому что сейчас приходит человек с одним взглядом на игру и судейство, мы начинаем привыкать к его требованиям, а затем появляется другой начальник, который устанавливает уже иной подход к работе. Это провоцирует некоторую путаницу в работе.
«Сейчас у меня маленький ребенок, вся жизнь крутится вокруг него»
— Как выглядит ваш распорядок дня? Чем занимаетесь в свободное от работы время?
— Последние полгода я практически не бываю дома. Начиная с мая этого года, когда мы уехали на ЕВРО, я регулярно нахожусь в разъездах. Каждые 2-3 дня матчи, турниры. Свободного времени мало. Когда оно есть, я трачу его на восстановление: массаж, баня, а затем опять уезжаю. А ведь надо еще успеть уделить внимание детям, а их у меня трое. В таком темпе даже дополнительные тренировки не нужны. Мы живем в том же графике, что и футболисты — от игры к игре. Нагрузка большая, нужно заниматься своим здоровьем.
— Бывает ли у вас отпуск?
— Закончится первая часть сезона РПЛ, у меня будет 10 дней отдыха. Думаю, поеду на дачу. Там у меня есть велотренажер, есть место для бега, займусь фитнесом. В конце декабря нужно возобновлять активные тренировки, в январе начнутся международные сборы. Полноценный отдых у меня будет только летом, когда крупных турниров не будет. Так получилось, что, начиная с 2015 года, я постоянно работал и отдыха не имел. Будущим летом такая возможность представится.
— Вы занимаетесь музыкой, играете в группе. Как пришли к этому?
— Друзья из группы Catharsis пригласили меня поучаствовать в музыкальном эксперименте. Я тогда еще не умел играть на гитаре. Выйти на сцену было моей мечтой. Я знаю, каково это — выйти на футбольное поле при десятках тысяч зрителей. Это запредельный драйв и кайф. Но мне также хотелось ощутить себя с гитарой на сцене. Взял уроки игры на гитаре, в течение примерно полутора лет освоился, выучил репертуар группы и, наконец, свою мечту осуществил. Мне очень понравилось.
— При таком загруженном графике как удается найти время для музыки?
— К сожалению, как раз из-за нехватки времени возможность поиграть на гитаре представляется нечасто. Но когда время есть, то занимаюсь этим. Это очень хороший отдых для меня, снимает стресс после матчей.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
— А нет желания углубиться в музыкальную индустрию по окончании судейской карьеры?
— Возможно, так я и сделаю. Надеюсь, времени станет больше. Там и дети подрастут. Не скажу, что у меня есть планы создать свою группу и гастролировать вместе с ней. Просто хочется серьезнее заняться музыкой, подтянуть навыки игры на гитаре и, возможно, научиться играть на других инструментах. Например, на ударных — это мне нравится.
— Как выглядит ваш плейлист?
— В плане метала я всеяден, слушаю все. От хард-рока до хеви- и треш-метала. Что скажу о металкоре и подобных направлениях? Это все новые ответвления для меня. Я осел в более ранних жанрах. Slayer, Kreator — я их фанат. Sepultura нравится. Сейчас многие группы играют в тех же стилях. Найти что-то новое сложно. Все уже придумано. Изменилось лишь качество звучания. Хочется найти для себя других исполнителей, у которых есть своя изюминка. Я ориентируюсь на гитарные риффы. Если цепляет аж до мурашек, то слушаю дальше. Если нет, то откладываю на потом. Также для меня важен вокал. Иногда бывает, что музыка нравится, но вокал не подходит и думаешь: «Блин, ну как же так? Так хорошо все начиналось и…» И снова откладываешь в сторону этого исполнителя.
— Хотели бы в будущем стать видеоблогером, записывать каверы на известных исполнителей и демонстрировать свое мастерство в соцсети?
— Наверное, это не мое. Я далек от соцсетей. У меня есть только аккаунт в Instagram, который я редко обновляю. Времени на это нет, студии — тоже. Шуметь в квартире не очень хочется, особенно при маленькой дочери. Да, я могу сыграть что-то из Slayer, записать какую-нибудь песню или ее фрагмент. Но выкладывать это на всеобщее обозрение пока не хочу. Может, займусь этим позже, когда улучшу свои навыки игры на гитаре. Но сейчас у меня маленький ребенок, вся жизнь крутится вокруг него. Потому свои хотелки пока приходится отодвигать на второй план.
